Давно не писал про Джея. Вот так и забывают героев нашего времени хЪ
Когда ваш поданный слуга стоял и сонно пырил в потолок, ожидая, пока чаек сделается, услышал вдруг фразу с левой стороны:
- Что будешь делать со всем этим?
"Всем этим" - это, вестимо, проблемы. Не знаю, свои, чужие или еще какие, но на ум внезапно пришла такая грандиозная фраза, что прям охренеть. Будь сейчас меньше времени я бы, наверное, не додумался до нее, а вот ы.
- Let it die.
Реальнеее. Лет ит дай. Пусть умрут. Дайте им умереть. Я вроде говорил, что не люблю человеческую черту как "пиздострадательство". Нет, я не про то. У каждого в этой жизни проблемы, у меня тоже их туева хуча, три заявки на поступление в больницу, изжога, разыгравшийся диабетик и прочие радости жизни. А мне унывается потому, что я Ди-сана неделю не видел, а про все эти нюансы здоровья как-то не вспоминаю. То есть, это и отличает меня от большей массы. Людям нравится страдать. Если они не Гексли или... Дюма. Гексли - нет, вот уж этот человек страдать будет мало, а Дюма такое солнышко, что покаваил и все, светит вновь. Да, Ани-сан, это я про тебя х)
Ну так вот. Лет ит дай, к чему это я. Я ненавижу товарищей, которые балдеют от извергаемых собою же соплей, любят плавать, рассусоливать их и прочее, и прочее. И когда ты протягиваешь ему руку помощи, они фыркают, типа, чотырукираспустил или когдажетыменянаконецтрахнешь. Прости, Сионе, у меня такое вот впечатление сложилось, но да ладно. И тогда остается лишь одно: дайте им сдохнуть. Вот это в своих дырявых соплях утонуть. А то пытаешься их оттуда вытащить, как получаешь отказ, и это явно намекает на то, что человеку это, блядь, нраааавится. Нравится, когда его все любятутешаютжалеют. А меня самого и такое отношение ко мне чота бесит. Муркианский кодекс гласит...
Твоя боль о продлении кармы исключает хороший минет.
Так что как-то так. Лет ит дай. Гоу ту хэлл.

---

Отэта хреновина сожрет твои мозги.

---

Это только начало~

По несабжу - братец сказал, что будет учить япониш. Я в шоке буду пребывать еще... *посмотрел на часы* ну много. Потому что чтобы братец чем-то собрался увлекаться - это надо либо очень промыть мозги, либо присутствие папы, либо заинтересоваться. Что было в этот раз - не знаю, но вот так.
По сабжу - было как-то три (два, четыре, пять) утра и мы с  AmiKardigan подумали, что, в общем-то, неплохо было бы наделать демотиваторов на экзорциста. А то не труЪ - фандом есть, фики есть, а тут бац, демов нету.
Поэтому, Ландави, бравый молодец, пошел их делать. Братец посмотрел, высокоумственно изрек "Давай по новой, Миша, все хуйня", но я не расстроился, потому как это мой первый вклад в сией промышленности. не судите строго, лол ХДДДДДДД
За скрины спасибо Ами-чан (можно я буду тебя так называть? ХДДДД), за чувство юмора - папе с мамой, за отстутствие оного им же. Не, я правда не знаю, чотам да как.
Ах да! Порадуемся за Ландави - он наконец сделал хуевину ахоге как у Феля без лака и прочего. Просто голову не мыл.
Осторожно, мат! Хотя... Кого в наше время матом-то напугаешь? Тем более, у меня.
Опять же, это только начало~














Ага, завалю и затрахаю











Простите, наболело *самый старший в семье*

@темы: Ao no exorcist

---

Во-во-во, я понял, почему у меня мышцы болят. Просто мне вчера в голову что-то ударило и я решил, что мелкого надо понести, поэтому, в лучших педофильских традициях - на плечо и вон из леса. Ёся был доволен, а я сейчас думаю, как руку поднять - тридцать кило это Вам не хухры-мухры ХЪ Ну или двадцать пять, я еще не научился умению "взял и взвесил".
Настроение всю неделю ни в пизду, ни в красную армию. Только ближе к двум часам ночи на меня находит снизорение, что жизнь может быть прекрасной, а проходит оно к шести утра, когда звенит бабушкин телефон и ты, с непривычки, думаешь, куда деться. А впрочем жеж, в шесть утра я лег только вчера-сегодня, а так я вообще порядочный, дадада.
Посмотрел я на все это и подумал... что не, хрень. Надо еще. Много, пошло и больше. Ну тридцать страниц, нуичо? Там же одно и то же практически. Тем более жеж. Народ однообразен в своих фетишах. Чтобы стать известным актером, ты можешь пахать в эпопеях и куда только не сунуться, а про тебя все-таки не вспомнят, пока ты не сделаешь самую простую, но пиздец популярную вещь - не снимешься в каком-то сериале на -сти серий. Только тогда, и ТОЛЬКО ТОГДА тебя запомнит народ, будут пожимать руку при встрече и кидать в тебя лифчики. Да, это я про Охлобыстина намекал, но что поделаешь - правда жизни, я его до интернов не знал практически.
Так и тут. Только тогда, когда дашь народу именно то яркое большинство, она начнет тебя воспринимать. И тогда станешь популярным. Да, факинщит, я жаден до славы. Слава, мужик, ховайся (С) =/

---

Сердце твоё двулико, сверху оно набито мягкой травой, а снизу ЛЁГОЧНЫЙ КЛАПАН, ПРАВОЕ ПРЕДСЕРДИЕ, ЛЕВЫЙ ЖЕЛУДОЧЕК, НИЖНЯЯ ПОЛАЯ ВЕНА, АОРТА. ВСЕ. Ай лав реализм.

---

Может из-за режиссера, может еще чего, но мне, по странным обстоятельствам, еще ни один клип так не запоминался х)) Например вот "Никто не выжил". Я боюсь про это говорить, потому что там показано либо про серых кардиналов, которые заставляют пьяное быдло с оргией друг друга стрелять, то ли еще какая-то мутотень типа умной задумки, но тащемта да.

Я вас предупреждал

А еще я хочу, очень хочу клип на песню "Дыра"

---

Интернет попрежнему выебывается, пытаясь что-то открыть, но не открывая. Это печально, я думаю.
Сегодня папа нас на шашлыки водил в лес. Нести все это на пять человек всего-то было до пиздеца тяжело, но я справился. А когда мы пришли и уселись, я заметил одну прекрасную черту в пейзаже, которая говорила о том, что мы здесь уже были: бутылка, надетая на главный ствол дерева, который больше смахивает на презерватив. Отакто.
На мне целый день висел брат, потому что "Это же яойные братья, да!11". Я стоял кирпичом, пытался куда-то деться и понимал, что все-таки жалею и жалею. А потом сел и забил О_-"
Папа много отжигал, да.
- Сначала за что пьем?
- За бездетную жизнь.
Мы вчетвером посмеялись, но дальше лучше.
- Теперь выпьем за зелень.
- За доллары?- это вчетвером.
- Ну, кто за доллары, а я за лес ^____^
Посмеялись.
- Теперь за голубых.
- О_О"
- Урааа, за голубых!!!
- Амаймоша, заткнись - почему Амаймоша? Потому что его зовут Айман, это арабское имя, но таки это не мешает мне его так называть. Тем более, он по братцам и сам прется, арарар.
- Нуачо заткнись, это же...
- Вечное, дадада, но заткнись +_+

В общем папе почему-то больше водка не пошла, поэтому дальше сидели и ели. В лишний раз убедился, что мойбратдебил О_- Потому что я его ничему такому вот голубистому не учил, он сам научился. Так что, есличо, это не мое влияние на детей!!

Дальше я пришел домой, поубирал и упал спать. Что мне снилось изначально - я не помню, но что-то явно неплохое, потому что я ни от кого не убегал и даже ни за кем не гнался. Просто встретил, хехе, злобного Быкова и не помню каким путем довел его до истерики, зато помню каким путем довели до истерики меня:
- А что с твоей прической? =/
- Так я это... И хиппи, и панк!
И ржем как укурыши. Но если со мной это почти правда, то вот за него я потом начал беспокоиться, а то как жеж ХДДД
Потом мы таке спустились по лифту в какой-то лютый дьюти фри. Я точно помню, там такие стелажи были с духами. И вот он где-то там остановился, а я внезапно произвел такую шифровку слов, вот сам, хотя во сне думал сказать другое:
- У Хита же день рождения. Что мешает мне позвонить ему и наговорить всяких хорошестей или пожелать здоровья?
А хотел сказать "У Хита же день рождения. Что мешает мне написать ему и обматерить или смерти пожелать?". Хээй, с хера ли эта бестия прошлого начала мне сниться? Изыди. Я тебя все равно ненавидящ.
Потом меня перехватила какая-то баба с "Вот русские пьют французский алкоголь, а фрацузы - русскую воду". Я ее честно пытался слушать, но это чота напоминало ту бабу, которая подарок готовила. Почти то же самое, обычный набор слов/букв/предложений.
На сием сон как бы кончился.
А я пошел дальше воевать с интернетом

---

А я в себе и не сомневался!

Тест: •какая ты часть тела или что делает твой знак зодиака?
Весы.
­register_image(2996671846);­
­­


весы.
вы-поясница
Думает – лишнее. Говорит – честно. Делает – ответственно.

Наступив на грабли:
Весы будут очень долго сомневаться, и, приняв единственно верное решение, наступят на самые большие и тяжелые грабли.

Пройти тест

---

Бабушка сделала новую отраву, которую надо пить натощак. Твою же мать, ну за что Х_Х Почему от каждой ее задумки-херни я мечтаю проблеваться куда-нибудь в уголок. Я даже смирился со всей несправедливостью жизни, хотя до сих пор злобен и расстроен, но!! ХЪЪЪ Это же не повод заливать в меня очередную неизвестную хрень! ХЪЪ
А еще эта херня внизу меня бесит. Не, не на этом сайте даже, но я лучше как обычно скажу непонятно, а то мало ли. Но блеать ХЪ Ну как так можно было, арр ксо *ушел сокрушаться куда-то там*

---

Мефисто спит один час в сутки!
А чего добился ТЫ?
Лично я добился неспания. Мефисто, добей неспание ХДДДДД

@темы: Ao no exorcist

---

Если Вас не пропрет с глав. фото Лаврухи - да Вы просто пиздец =/

---

Спать отменяется. Я слишком волнуюсь, чтобы вот лечь и заснуть. Впервые в своей жизни, кстати, обычно меня от святого дела поспать ничего никогда не отвлекало, а сейчас прям агония-конвульсии. Низянизянизя так с людьми.

---

Не наша ночь таки.

Как бодренько дедулька-то прыгает. Мне бы так в свои тринадцать, да... >>

лытдыбр

Я даже чуть-чуть успокоился. В конце концов, у меня теперь есть сахар, правда я все равно не злоупотребляю, понимая, что этот белый порошок меня когда-нибудь убьет.
Ну, а по сабжу я нашел новую ручку и курю теперь ее, потому что старая была невыебно сломана в хрусте.
Сижу, думаю: идти спать или не идти. Идти или не идти. Или пойти что-нибудь поваять в ворде? Пост например, там же страждущих дохрена.
Подумал, и, все-таки, пока кому-нибудь настроение заметно не испорчу - никуда не пойду. Да, Ландави никогда не будет улыбаться через силу, потому что для Ландави это как-то не тру. Ландави на самом деле плохо, но это не смертельно. Мне так точно, хехе.
Романтикааа умирала долго.
Хочется взять братца и заорать "Мы будем жить всегдаааа!!!". Ну или ему настроение испортить, он же мне целыми днями своим бравым присутствием портит, да =/ Нечестно. Арарар, в этой жизни все нечестно. Несправедливо. Поэтому самоубийцы должно убиваться, когда им лучше всех - за всю несправедливость человеческую, которую они когда-то сделали. Признайтесь, мы все несправедливы, даже я. Потому что ну... Это не в тему, но по самочувствию: загноблю. Это, твою мать, мое. Мой идеал, мой, а ты руки убери, пока я тебя не загрыз. Ороро, будь у моего "идеала" душа или там, жизнь, он бы не одобрил, ну а я как всегда жеж.
Тцы. Пойду кому-нибудь что-нибудь испорчу. Можно в тапки нассать, как вариант ХДДДД

---

И возникает в голове лишь один вопрос: а какого, собственно, хуя? Ну какого хуя?!
Ну почему, почему когда я чувствую что да, вот оно, оно мое и только МОЕ, появляется что-то, которое на это МОЕ ставит свои планы, против которых я пойти, скорее всего, не могу?
Я даже ручку сломал. Просто вот сжал и от злости она хрясь. Теперь мне нечего курить, но все равно мне очень плохеет от осознания, что вот да, появится еще один чел с такой же любимой хренюшкой. Это нечестно, что ли.
Со следующим иностранцем-ирландцем, думаю сваливать. Устал чота я быть таким забитым, да. Надоело, факинщит х)

---

Кааааак же я должен был трахнуть систему, чтобы она, наконец, влепила в себя этот фик... Ооо, да. Чувствую, у меня теперь пожизненный перетрах будет. Навеки вечные.

---

Продолжение предыдущего поста.

Часть шестая. День отдыха (NC-17).

Вольно, самое крутое впереди!
До него осталось полпути.
И мне уже почти-почти не больно. Вольно.
Вольно. Можешь разорвать меня на части.
Я-то знаю, что такое счастье.
И мне уже почти-почти не больно. Вольно...

На следующий день, точнее говоря – ночь, Окумура, видимо, обленился и не пришел. Мефисто, глядя на настенные часы, лишь ухмыльнулся сам себе с наслаждением. Как просто, если ты ректор – сказал учителям задать побольше домашнего задания, чтобы дорогие ученики не маялись дурью по ночам, а они послушно все сделали. Лепота!
Впрочем, привыкнув к ночным воспоминаниям друга, Фель закинул ноги на стол и позволил себе расслабиться.

«Проснувшись в полуголом состоянии, больной головой и почему-то на Широ, Мефисто хотел было заорать, а то и благим матом покрыть все вокруг, но сдержался, наряжено глядя в спящее, напротив, безмятежное лицо. С трудом вспоминая, что вчера, собственно, произошло, Фель тихо вздохнул, переводя взгляд на настенные часы. Как всегда – в семь утра надо собираться на работу, идти готовить кушать и... воспоминания вновь, как тогда, в больнице, нахлынули на бедную голову Мефисто, заставляя сжать тонкую ткань майки. И даже не своей – на демоне были лишь чьи-то чужие штаны и бинт на ранее поцарапанном плече, завязанный из-под руки. И это напрягало еще больше, потому как быть изнасилованным дважды за месяц – уже перебор. Тем не менее, понимая, что просыпаться, раз в чужом доме, смысла не имеет, мужчина положил голову обратно на подушку. Спать больше не хотелось, а без возможных интимных воспоминаний о вчерашнем дне – тем более. Конечно, хотелось выпотрошить все подробности из Фуджимото, а может, заодно и наорать. Но тут в голове что-то щелкнуло... Наглая, хитрая, прям как у кота, который собирается украсть бутылку молока.
— Шиииро, вставай, труба и я зовут,— пропел Фель в самое ухо другу, заставляя того проснуться и, с такой внезапности, дернуться. Посмотрев на напарника, который сидел на животе и плотоядно глядел в ответ, Широ тихо сглотнул, успокаиваясь от испытанного шока.
— И куда ж зовут?— как ни в чем не бывало, будто Мефисто на нем почти без одежды каждый день сидит, спросил Фуджимото.
— Нуу, допустим, на работу.
— Не хочу на работу,— зевнув спросонья, возразил Широ,— и тебя не пущу – наработались уже.
Лицо демона озарилось все такой же хитрой улыбкой. Прогулять работу было действительно ценной идеей, только Мефисто, в плане любви к оной работе, никогда ее не забрасывал. Зато по довольному лицу напарнику было явно видно, кто тут «любит поработать».
— Сегодня – соглашусь,— кивнул Фель, кладя тушку рядом с другом – наглумился, хватит уж.— а вот в следующий раз...
— Да я думаю, до следующего раза не дойдет.
— Вот и отлично.
Воцарилось легкое молчание, нарушаемое лишь дыханием и шуршанием ткани.
— Надо поесть что-нибудь сделать.
— Шиииро,— снова протянул Мефисто вкрадчиво,— а ты умеешь готовить? Потому что если я приготовлю, то мы на работу вообще вряд ли когда-нибудь выйдем.
— Я же не воздух ем,— ехидно отозвался друг,— умею. Сейчас посмотрим, что со всем этим можно сделать.
Впрочем, когда все-таки лениво вставший Фель добрался до холодильника друга, что находился и вовсе в другой части квартиры, мужчина осмотрел внутренние продукты суровым, придирчивым взглядом. Что-что, а в те времена Мефисто старался есть не то, что под руку попадется, а чего-нибудь повещественнее бутерброда, а главное – полезнее. Эти японцы проповедуют экологию как лекции на слушаниях, а чтобы стать настоящим человеком и, по ходу пьесы, японцем, приходилось делать так, как делали они. Зато когда глаз зацепился за небольшой пакет простенького, но сладкого мороженого, глаза вновь хитро прищурились. Раз сегодня день отдыха и все пляшут, то почему бы не начать его со сладостей? В будущем это число будет для ректора школы всегда тем самым «днем отдыха», а сейчас он просто выложил содержимое пакета в большую тарелку, одну из малочисленных чистых, и отправился обратно в спальню.
— Ага, все-таки что-то нашел?— продолжая спокойно лежать в той же позе, в которой и лежал, спросил Фуджимото с неким интересом: никогда ведь не жил с посторонними людьми, а то и с демонами.
— Мороженое. Любимое,— с удовольствием протянул сын Сатаны, присаживаясь на кровать. Пока он искал все это лакомство, Мефисто также отрыл где-то в ванне серое кимоно, незатейливо набросив его на плечи, чтобы уж совсем не совращать друга. Мало ли, что кроется в этой голове.
Предлагая Широ большую столовую ложку, Мефисто и сам принялся быстро забивать рот холодной, немного тягучей сладостью.
— Ну прям как знал,— ухмыльнулся напарник, пару раз черпанув ложкой по мороженому,— у тебя хоть кариеса нет?
— Э... А что это?
— Ясно, видимо, нет. Это и к лучшему.
Задумываться, что за зверь такой — кариес, Фель не стал. Настроение не под раздумья были.
Когда же лакомства осталось максимум на одну ложку, друзья с вызовом переглянулись. Кому достанется этот кусочек – оба не знали, поэтому, перебившись ложками минут этак пять, демон, оказавшись проворней, все же положил ложку с мороженым в рот, сделав довольное лицо. На лице Широ появилось спокойное выражение – кирпич. Непробиваемый такой кирпичик красного цвета, то ли от злости, то ли от усердия, которое он вложил, чтобы перехватить оставшуюся сладость. Тем не менее, вытащив изо рта Мефисто ложку, Фуджимото не сдался, крикнув:
— А оно все равно мое!
Хватая, немного ошалевшего от такой неожиданности демона за волосы, блондин быстро вторгся в личное пространство друга, властно припадая губами к губам, раздвигая их языком и проникая в рот. Мефисто и очнуться не успел, как Широ пошло улыбался и облизывался.
— Я ж сказал – мое.
— А ну верни!
Теперь уже и сам заходя в оборонительную атаку, Фель проделал то же самое, только вот вместо мороженого получил пылкий ответ.
Все-таки совратил. Ну что за...
И страх перед другом, который на далеком, но все же, расстоянии держался от Широ. Страх, что он снова превратится в непонятно кого, снова ткнет носом во что-то твердое, прижимая, снова изнасилует и забудет, как будто ничего и не было. И если тогда Фуджимото не был бы под состоянием аффекта, вряд ли бы сейчас он себе это простил. Но, увы, память такого не признавала, поэтому сейчас, водя рукой по гладкой шее, для экзорциста все было впервые. И, правда ведь, впервые. Поэтому, Мефисто расслабился и поддался сему внезапному порыву.
Убирает волосы, пусть и короткие, но повлажневшие от пота за ухо, медленно освобождает лицо от очков, с минуту любуясь на проделанное и осторожно, ненавязчиво целуя в губы с привкусом табака. Тепло, что передавалось от дыхания, да и вообще от шершаватой кожи проникало в тело демона воздушной волной, разжигая азарт и заводя сердце биться быстрее. Фуджимото лишь слегка улыбнулся, горячо приникая губами к шее и развязывая пояс ночного серого кимоно, что, несомненно, Мефисто шел. И что он нашел в своем бабском розовом?.. А впрочем, запечатлев новый поцелуй на остром подбородке напарника, проводя рукой от ухоженных, но местами жестких волос, на затылок, отчего Фель вздрогнул, поддаваясь еще ближе, сводя руку на вздымающуюся в тяжелом, душном дыхании и останавливая где-то в районе пупа. Вот так издеваться над демоном доставляло нечеловеческое удовольствие. Все-таки, Ад казался куда ближе и прекраснее, чем далекий, приятно-прохладный Рай, а сейчас в руках экзорциста – одно из самых ужасных произведений этого Ада. И вместо того, чтобы перестать усыпать подрагивающее тело поцелуями и легкими укусами, дабы еще больше разгорячить, можно было вонзить ядовитое лезвие в сердце. С наслаждением глядеть, как тело бьется в смертной агонии, разбивается в конвульсиях, а через минуту, нет, даже меньше минуты застывает с о стеклянным взглядом в необычно светло-зеленых глазах... Но Широ лишь прогнал недобрую мысль из горячей головы, отодвигая края кимоно с плеч и кусая: вроде бы и любовно, осторожно, а остороватые кончики зубов добровольно впились в мягкую горячую плоть. Такую человеческую и родную, что мысль о Мефисто-демоне пропала, самоуничтожаясь. Остался лишь Мефисто-человек, Мефисто-любовник, Мефисто... Мефисто.
Фель положил руку на твердое плечо друга, выдыхая тому в макушку обжигающий воздух. Объятья теснили движения, но истома была настолько приятной, что хотелось просто отдаться всему этому, отдать и тело, и душу, и даже хвост, что обмотал пояс Фуджимото. Так он не мешал в прелюдии, но, когда напарник всем телом наваливался в очередном страстном поцелуе, слегка щекотал кожу легкими шерстинками. Оставшись без одежды, Мефисто чувствовал жгучий сознание пот, стекающий по голове, видел все ту же легкую улыбку, внушающую доверие и недобрый, даже сказать – пошлый блеск в глазах. Без очков Широ выглядел моложе, хоть они и были особым реквизитом экзорциста. Когда Фель снимал их, он заметил на крестиках какой-то иероглиф, но прочитать его не успел – лишь отложил очки в сторону, приникая в стискивающем поцелуе.
— Не останавливайся,— шепнул он, острыми ногтями впиваясь в податливую кожу спины и утыкаясь носом в плечо, которое, по необъяснимым причинам, больше не хотелось называть «дружеским». Мужчина всегда боялся влюбиться, тем более в человека, ведь это грозило потерей интереса к миру, абсолютно слепоте к истинным мнениям и отсутствии свободы. Но, увы, мысленно обманывая себя, предлог остался тем же – «вот ты и попал своей пулей, экзорцист».— только не останавливайся. Ведь ты нужен мне...
Длинные пальцы ловкими движениями освободили Широ от ненужной одежды, да и он сам был не прочь откинуть ее подальше: стало воистину жарко. Трепещущее ощущение в груди пульсировало, а мозг, наконец, перестал обращать внимание на внешний мир — ограничился одним соблазнительным телом. И факт сей вполне устраивал обоих.
Волосы неприятно липли к лицу из-за высокой влажности, рот слегка приоткрылся в протяжном стоне. Ногти все дальше проникали под тонкие слои кожи, вскоре протыкая и обмазываясь в медленной, красной крови. Широ тихо, напряженно выдохнул, подкладывая под затылок напарника руку, сжимая волосы в кулак, то ли пытаясь причинить боль в ответ, то ли так выражая нахлынувшие чувства. Размазывая капельки алой крови по и без того вспотевшей от жары коже, слушая с удивительным наслаждением тихое шипение над ухом, Мефисто, время от времени продолжая острую страсть, пачкая подушечки пальцев кровью, поддаваясь на встречу быстрым толчкам без меры.
— Ты... Меня любишь?— и голос такой не свой, порывистый, тяжелый.
— Еще чуть-чуть – и да.
Когда же время перестало кружить голову в своем собственном сумасшедшем темпе, а тела сливаться в одно единое, деля не только участки тела, но и все испытываемые эмоции, Фель мягко обнял напарника, а теперь и любовника, пригреваясь рядом, хоть и греться больше было невозможно – ему даже показалась, что температура, которая всегда была стабильна, повысилась.
— Ты ничего не хочешь мне сказать?— с тяготой удовольствия протянул Мефисто блондину.
— Э... Спокойной ночи?
— Опять всю романтику испортил. Жуткий человек,— но обиды в голосе совсем не было, как, впрочем, и угрозы. На данном этапе отношений они просто разделили постель и вполне человеческое наслаждение, и это будут чужие проблемы, если один из них влюбится. Абсолютно чужие.
— А нет, все-таки, сказать я тебе кое-что хочу,— с плотоядной улыбкой вернул из дремы демона мужской голос над остроконечным ухом.
— Иии?
— Вот зачем ты мне спину разодрал? Шрамы же останутся.
— А я так, на память.
— Хитрый какой. Ну ладно, завтра, к утру, тоже у себя «на память» найдешь. А еще я тебе ногти подстригу, это же кошмар!
Дальше Мефисто не слушал. Просто повернулся поудобнее, оказываясь в теплых объятиях и уснул, мысленно плавая по снам.»

Ректор слегка ухмыльнулся самому себе, не сдерживая тихого сардонического смеха. Прекрасное воспоминание под ночь, твою мать, просто лучшего и не нашлось. Тем не менее, взглянув на папку документов и закрыв ее, Мефисто встал, подошел к окну и, взглянув на небо через стекло, тихо и неразборчиво произнес самому себе:
— Черт, а ведь ногти он мне так и не постриг...

Часть седьмая. Я не забуду о тебе никогда.

И мёртвый адмирал
Сойдёт со стен к свечам
И пустотой зеркал
Наполнит свой бокал.
И в гробовой тиши
Провозгласит он тост
За упокой души,
За вечную любовь!

Я не забуду о тебе
Никогда, никогда, никогда!
С тобою буду до конца,
До конца, до конца, до конца!

Когда Мефисто все же решил, что при таком долгом поминании друга, надо навестить его могилу, он первым делом пошел к Окумуре. Во-первых – поблагодарить. Не то, чтобы Фель ни разу не вспомнил друга молодости, просто именно из-за его любопытства все детали прошлого как будто восстали из пепла подсознания, материализуясь перед взглядом. Во-вторых – взять с собой. Почему-то Мефисто показалось, что юноша будет хоть немного рад поездке к родному дому, встречи со старыми друзьями в лицах священников, знакомых прихожан и так далее. Поэтому, с порога в комнату братьев, демон кое-как выпросил у Юкио братишку для «личностной проверки на выносливость». Рин заинтересовался, конечно, взяв свою сумку с мечом, а вот младший брат нахмурился, но, впрочем, перечить не стал – ректору приходилось доверять полностью.
— И куда же мы едем?— спросил Окумура-старший уже в ярко-розовом, мозолящем своим цветом глаза, лимузине. Да-да, как раз в том, в котором можно жить.
— На могилу к преподобному,— объяснился Фель,— я думаю, ты был бы не против там побывать, правда? Потому что в последующие пару лет вряд ли удастся туда съездить.
Юноша немного странно и несколько отстраненно посмотрел на демона, но перечить не стал лишь потому, что на лице Мефисто ничего не читалось. Обычно в зеленых глазах и блеск, и азарт, и вообще буря эмоций не без хитрости, а сейчас там было необычное спокойствие, что само по себе настораживало.
Когда машина остановилась, и старший сын Сатаны неспешно вышел на улицу, пришлось натянуть края шляпы почти на глаза – полуденное солнце ярко ударило в глаза, а, как известно, даже демонам проще ночью. Но, тем не менее, задуманному это мешало мало.
Дойдя до могилы в тихом, нерушимом молчании, пришедшие остановились, опуская взгляды на надгробную плиту.
Легкий ветерок покачнул белую ткань тонкой накидки. Мефисто лишь выдохнул, подходя к надгробной плите ближе, наклоняясь и кладя букет сине-фиолетовых ирисов. Ровно выгравированное «Фуджимото Широ» заставляет чуть улыбнуться: все же, хоть мастера постарались на славу, а благодаря работающим в церкви священнослужителям, могила была ухожена и чиста. Ведь кто не любил доброго, вечно радостного и обаятельного дедульку со смехом в глазах?
— Это как-то несправедливо,— продолжая натянуто улыбаться, будто представляя, что лучший друг его видит, тихо прошептал Фель.— я живу. Я остался таким же, даже внешность почти не поменялась. А тебя уже нет. Это... несправедливо.
Говорить сложно, а медленную истерику, что змеей пробирается по груди наружу, все труднее сдерживать. Поверьте на слово, демон никогда не был сентиментальным и даже от трогательных комиксов не было такой реакции, как сейчас. Там-то он так, слегка прослезился и закрыл разноцветный журнал, а здесь же было все по-другому.
— Мы вообще почти не изменились, хотя прошло уже довольно много времени. Если семь-шесть месяцев покажутся многими, конечно,— продолжал тихо бормотать Мефисто надгробию.
Все же, сын Сатаны чуть смеется над иронией, но тяжелящее чувство продолжает давить изнутри, мешая держать самоконтроль.
— И Юкио тоже хорош,— наконец перестал молчать Окумура, заговорив ровно, в отличии от Мефисто, но со всей печалью, что хранилась где-то на дне синей души и сейчас начала медленно подниматься выше, как будто перышко, что поднял этот малоподвижный ветерок.
И, наконец, маска безмятежности падает. На лице Мефисто отражается такой ужас, что, наверное, увидь он своего нерадивого папочку, было бы проще. Верхняя губа чуть дергается, глаза нервно подрагивают, а рот сильно искривляется. Лицо превратилось в театральную гримасу драмы. Скрываемые чувства все равно, рано или поздно, выходят наружу, и Фель в душе надеется, что будь сейчас рядом верный напарник, такого бы не было.
— Ну почему? Почему, почему он тебя убил?!— губа все также продолжает дергаться, а зубы стискиваются до тихого бесполезного скрипения. Фель все еще пытается скрыть ностальгию перед мальчиком, но, краем глаза увидев на лице юноши тяжкое понимание, прекращает попытки. Просто позволяет телу биться дрожью сломанной выдержки.
Рин же делает вид, что не слышит. Сосредотачивается в себе, тихо шепча слова прощения, которые так и не успел сказать, когда Сатана овладел телом преподобного, закрывая тому и слух, и зрение, перекрывая пеленой синего пламени все чувства разом. Становится чуть проще, будто от осознания, что отец уже давно простил, но и этого мало для полного исповедания.
Простояв в таком состоянии еще минут пять перед молчаливым, холодным надгробием, Мефисто спрашивает коротко и тихо, но уже отвердевшим голосом; по нему видно, что мимолетная истерика прошла:
— Все?
— Да, пожалуй,— также лаконично отвечает младший брат, чуть кивая.
Оставляя в себе радостную, легкую пустошь, мужчины в последний раз смотрят на красивые иероглифы, закрывают глаза и, развернувшись, уходят.
Погруженный, но тем не менее, облегченный Рин не замечает, как по улыбчивому лицу демона течет тонкая влажная линия, которую быстро подхватывает ветер, унося в далекие дали вместе с грустью и ностальгией. Глядя на практически бесцветную бабочку, что остановилась на округлом краю шляпы, Мефисто тихо шепчет, вновь обращаясь к другу:
— И все же, сколько бы мы не дрались, я не забуду о тебе никогда.
Следя, как бабочка, будто подслушав и запомнив, слетела с шляпы, Фель возвращает лицу эмоции, улыбаясь открыто и простодушно.
— Окумура-кун?
— А?
— Может, по мороженому?
— Если это будет Горигори-кун, то я согласен!
Таким образом, восстановилась некая ментальная связь между ректором и учеником. Прошлое медленными шагами уходит вспять, а перед глазами новая альтернатива будущего.
***
— Нет, ну куда они делись?!— раздраженно теребя какой-то документ, громко спрашивает у пустой квартиры Юкио, когда на часах уж за полночь, а ни Мефисто, ни Рина все еще нет.— найду – головы все-таки поотрываю!

@темы: ao no exorcist, фанфик

---

Название: Ночные посиделки имени Широ.
Автор:  Landavi ( Shiniiro)
Фэндом: Ao no exorcist
Персонажи: Фель Мефисто/Фуджимото Широ (основной), Фель Мефисто/Окумура Рин (намеками)
Рейтинг: NC-17
Жанры: Ангст, Юмор, Hurt/comfort, Слэш (яой)
Предупреждения: Нецензурная лексика, Ченслэш, Смерть персонажа, Кинк.
Размер: Миди, 30 страниц.
Кол-во частей: 7.
Статус: закончен.
От Автора: Автор - мудак, и это не обсуждается, потому что он так сказал.
Это мой первый фанфик по фэндому, это мой первый фанфик, который пересилил пять страниц, это мой первый фанфик, где я вместил все, что когда-либо хотел, это мой первый фанфик, написанный сплошь и рядом по любимой музыкальной группе. Это мой первый фанфик, который мне самому очень доставляет своим существованием. Не повторяйте всего того, что было проделано в оном, потому что это явно будет больно. Ах да, оно еще и не бечено, так что взаимоисключающие параграфы, опечатки, ошибки и так далее - все при нем. Оригинал, так сказать, но будет обязательно правиться.
Любите друг друга, яойтесь/хентайтесь/юрийтесь, слушайте мультифандомное радио и любите фандом

Предисловие.

Порой, бывает, я перечитываю фанфики не только на поиск ошибок, но и на сам смысл написанного. Вот я написал три главы, почти дописал четвертую, а ощущения какие-то... странные. Наверное, у вас, дорогие мои, тоже.
Разве друзья должны драться из-за глупостей? Скорее, нет. Драться по глупостям могут братья и сестры, когда что-то не поделят. И если Вы заметили, что эти ребята ведут себя не как друзья, а как братья, то в этом есть половина истины. Вторая же половина такова:
Мефисто — хитрый интриган в будущем, не так ли? Великий парламентер, дослужившийся до главы японского подразделения порядка Тру-Кросс, ректор огромной школы. Это нам ясно по первому его появлению в манге или аниме, да и хотя бы потому, как он корчит из себя великого дурачка. Однако, как Вы понимаете, опыт — дело сложное и наживное, поэтому, в относительной молодости, где идет основной таймлайн флэшбэков, Мефисто кажется нам проще. Нет столько экстравагантности, выпендрежа и прочего. Как-нибудь попробуйте сравнить описания его до флэшбэка и в флэшбэке — по-моему, это разные люди, просто друг на друга похожие.
Широ — человек умный, доработался до паладина, откуда-то отрыл двух приемных сынишек, и, вместо того, чтобы прибить, начал их растить как людей. Как Вы думаете, что подтолкнуло его именно к этому? Доброта ли душевная, коей, вроде бы, не показывается в двадцать третьей и двадцать четвертой главе? По-моему, это как раз из-за устоявшихся в давние времена отношений с вышеупомянутым Мефисто. Тот показался ему именно человеком, а не демоном, и потому Фуджимото доверяет старшему сыну Сатаны как себе, раз, перед смертью, отдал сынишек под его руководство и опеку. Широ, вестимо, понимал, что с демонами будет сложно, ведь молодость, как и половину фанфика, они с Мефисто дрались или что-то делили. А если не поделили — опять дрались. Как говорится — бьет, значит любит, и эти неприятные нюансы опускаются или еще опустятся по прохождению фанфика, потому как потасовки братские. Лично у автора, то бишь меня, два младших брата, и мы втроем — разные. В отношении их, я весел и прост, но лишнего не скажу, средний — такой же веселый и открытый, правда иногда полная истеричка, из-за чего мы часто и деремся, третий — маменький сыночек, и чуть что — сразу, конечно, к родителям. Я даже помню, что когда мы с средним братом дрались на толстых деревянных палках, не жалея ни палок, ни пальцы друг друга, об которые сильнейше били, этот мелкий проходимец пытался присоединиться к нам и побить обоих. Но это меня не в ту степь несет, ведь это — предисловие, а не автобиография.
Так о чем я. Автор — не садист, хотя замашки есть, он сердечно любит обоих персонажей такими, как они есть, и лишнего пытается не придумать. Отношения Широ и Мефисто как раз такие, какие должны быть, ведь Широ — человек в основе своей простой, раз лишего задумал, то это случается редко и в основном нацелено на ближних. Мефисто — скрытный, и поэтому, задумывая очередную авантюру, может подстроить все так, чтобы все пострадали, но оказались в непременном выиграше. И эти два характера, так или иначе, должны пересекаться в мордобое, потому что "ты это делаешь неправильно, нужно вот так" или "ты делаешь не так, как мне нужно, поэтому я буду злиться".
На сием конец предисловия, можете приступать к прочтению самого фанфика. Я бы написал это заранее, но и сам не подозревал, куда поведет меня фантазия.

Часть первая. Знакомство.

На праздник опоздать
Я тоже не хочу.
Упёрся в дверь рукой,
Нажал, но не открыл.
Я слышу голоса
Слабее и слабей,
А мне всё веселей!
Я тоже подпою!

Темно-синее ночное небо. Что может быть лучше для раздумий и грез, воспоминаний и витиеватых мыслей? Луна раскинулась по небосводу величавым белесым кругом, а звезды, что рассыпались, как блестки, светили отсюда ярко и как будто лукаво, переливаясь где-то там, за многие километры от Земли, потоками газа. Обычно Мефисто любил ясный день, когда Солнце приветливо светит на макушку, и если бы не глуповатая шляпа, томным жарким летом, можно было получить настоящий солнечный удар. Конечно, наигранный, ведь демоны не могут получать солнечные удары, даже перевоплотившись в человекоподобное тело. Но, увы, приходилось играть этого необычного зверя – человека. И, в школе Тру-Кросс, не ему одному, что приносило некое садистское удовольствие, мол, не один мучаешься фальшивой личиной.
В любом случае, ночь располагала к себе, и это нравилось. Когда хвост не прячешь в широкополых нелепых штанах, когда можно освободить голову от шляпы, подставляя под звездное небо, да и вообще расслабиться.
— Мефисто Фель?
Ну да, расслабился.
— Вау, кого я вижу в столь поздний час. Окумура Рин. Что привело тебя на крышу?— голос демона звучал как и всегда: дружелюбно, без подоплеки этакой твердости, которая, в отличии оттого, к чему привыкли люди, слышал Амаймон.
Мефисто не доверял никому. Ну, почти никому. Точнее говоря, тому, кому доверял, уже нет в живых, а значит – никому. Вот и поэтому полностью открываться перед внезапно пришедшим учеником ректор не стал, правда, за хвост слегка напрягся, но и это напряжение скрыла улыбчивая маска.
Юноша беззаботно плюхнулся рядом, по привычке вытягивая ноги вперед и кладя на колени локти. Фель почувствовал, что просто так он теперь не отделается.
— Я тебя искал. Юкио спит, наконец-то я могу не чувствовать этой великой «братской заботы».— у Рина был какой-то то ли грустный, то ли усталый тон.— ты, надеюсь, не занят?
— Какая опека,— иронично улыбнувшись, с выражением заметил Мефисто,— не занят.
Фауст (он же Мефисто) уже успел привыкнуть, что малец называет его без какого-либо должного уважения. А надо бы, все-таки, не просто так тут работает, не просто так обманывает Ватикан с его напыщенными идиотами, не просто так доращивает «сына» Широ. В этом мире все не просто так, а звездам, что, вроде бы, горят за бесплатно, тоже надо чем-то платить.
— Тогда...— Окумура слегка запнулся, но под вопросительным взглядом быстро продолжил,— расскажи мне про отца.
— Сатана?
— Нет, старик. Я знал его пятнадцать лет, с самого рождения, но те тридцать шесть, что не знал, явно имели какой-то смысл. Да и,— парень наконец стал увереннее, и, похоже, наглее.— не зря же он порекомендовал тебя в опекуны?
— Прям так и порекомендовал?— уже флегматичнее спросил Фель, прикрыв рукой добрую половину лица. Вот и дружи с такими, мало ли, кому еще... порекомендуют.
— Нуу, нет, но какая разница. Так ты расскажешь? Как Вы познакомились хоть?
— Хороший вопрос.

«Медленно вечерело. Солнце, будто помахав на прощание лучиком, скрылось за горизонт, а местные жители, в костюмах всех видов, собирались кучками и, наверняка, шли праздновать домой. А может и не домой, кто их, японцев, знает. Мефисто, подтягивая тонкий поясок мягкого цвета орхидеи, поправил розовое юката и зашагал куда-то против движения медленной толпы. На Киото этот праздник, точнее фестиваль, называется «Кэнка Мацури», а Фель к нему, как следует, подготовиться не успел. Он вообще любит веселые штуки, типа праздников, фестивалей и прочих гулянок, где, в отличии от вечно мрачной Геенны, можно оторваться по полной. За это начинаешь любить людей даже.
Проходя мимо праздничной лавки светло-зеленого цвета, мужчина краем глаза заметил нечто особенное. Этим «нечто» оказался простенький сувенир на подвеске, остался самый последний – темно-синий. И пусть эта штучка, которую Мефисто никогда еще не видел, для коренных японцев могла оказаться простой, то для него это стало просто чудом. Слой мягкого полированного дерева привлекал блеском внимание, а сам объект обожания выглядел как... кот. Точнее, имел примерную форму мордочки кота. Из округлой поверхности аккуратно сделанные ушки, яркие синие глаза и замысловатый черный узор наподобие городка в середине.
«Хочу»,— быстро сориентировал мысли Фауст, направляясь к лавке.
Рука почти легла на гладкую поверхность кота, как сувенир, столь нагло и безапелляционно, выхватили.
— Мое,— весело констатировал не подверженный еще факт мужчина. Демон резко повернул голову, встретившись с пронзительным взглядом через стекла круглых очков.
— Как это «мое»?— вопросил Мефисто, заметно раздражаясь,— я его первый заметил!
— Ну, кто успел, тот и купил, так?— продолжал дерзить так не вовремя подошедший мужчина. Короткие пепельные, почти белые волосы, не длинный нос и пьяная ухмылка. Вот же наглец!
Настроение отчасти было все еще хорошим, поэтому ссориться из-за не поделенной игрушки не хотелось. Ну, подумаешь, не успел...
— Забирай,— фыркнул Мефисто, вновь поправляя юката, что так желал упасть куда-то на землю.
Присев на мелкий стульчик рядом с тиром, Фель обиженно, вот прям до глубины души, наблюдал, как этот ублюдок расплачивается и, в последствии, уходит. Решив, что, при следующей встрече, Мефисто его обязательно убьет, он, с хорошим настроением, поплелся за мельчающей толпой. От пестрых цветов искрило в глазах, но будущий ректор уже слишком привык к этим цветам. Тем более, все это смягчал свет из красных, висящих ламп над головой.
Проходя мимо какой-то забегаловки, демон поймал себя на мысли, что с утра ничего не ел, а только гулял по японским просторам да развлекался, флиртуя с местными девчатами и кидаясь шарами с водой, пытаясь попасть в цель. Увы, но так ни разу и не попал. А дома все равно кушать было нечего, не закупался, да и адскую чертовщину, которую готовил, есть было противно. Посему, решив, что ничего не потеряет, Мефисто зашел внутрь.
Веселый мужской гам сразу достиг ушей, заставляя чуть нахмуриться. Хотите представляйте, хотите нет – а товарищ будущий ректор еще не пробовал отменного саке! Зачем? Его итак прет. Из всех щелей. А вот и случай удачный попался.
— Дайте бутылочку саке, пожалуйста,— покупая алкоголь и улыбаясь, подобно дурачку, мужчина вскоре сел за пустой столик, налил горячий напиток в маленькую пиалу... и разлил.
— Как они из этих хреней пьют...— наполняя пиалу, держа ее прямо перед глазом, во второй раз, тихо высказался вслух мужчина. На сей раз саке попал в рот, причем с добровольной подачи.
— Боже-какой-ужас,— хватаясь за горло, которое начало жутко печь, прошипел Фель. Но, оклемавшись, это не остановило его от еще одной порции. И еще... И еще...
— Эк тебя,— сказал кто-то над самым ухом, заставляя слабо, но уверенно помахать рукой перед головой, будто отмахиваясь от назойливых мошек. Поднимать голову с руки не хотелось, да и она казалась такой тяжелой, что, подними ее, перекатится на другой конец и свалится с шеи.
— Вставай. Ты меня слушаешь вообще, а?
— Что такое...— все же переборов пьяное вожделение, Мефисто еле поднял голову, но этого хватало, чтобы увидеть такого же в стельку пьяного мужика. Довольно знакомого, однако вспоминать, где видел эту наглую рожу, не хотелось.
— Ну, я не хотел мешать, но ты тут уже второй час валяешься. Так что, либо подвинься, либо вставай.
— Я тебе что, перед глазами маячу, что ли?
Впрочем, хотел демон или нет, а этот наглец все же уселся рядом. И, о Боже, нет, с еще одной светло-коричневой бутылочкой.
— О! Да я тебя знаю!
— А я тебя – нет,— делая уж совсем злобный взгляд, твердо вымолвил Фель, с каким бы трудом это не делалось.
— Фуджимото Широ, приятно познакомиться.
— Фа... Фау... Черт... Фель Мефисто.
— Выпьем за знакомство?
И то ли русская душа жила в бодром теле ничего не соображающего Мефисто Феля, то ли настроение улучшилось, но, сев как можно прямее, он слегка кивнул, с удовольствием наблюдая, как прозрачность в пиалах становится ближе. Щеки горели ярко-красным, опаляя кожу, но сейчас это не волновало. Абсолютно.
— Ну, понеслась,— с задором произнес этот Широ, выпивая, вестимо, далеко не первую порцию саке...
...Протерев глаза от сонной истомы, мужчина потянулся, звонко хрустнув косточками и перевернувшись на другой бок. Что-то мягкое и теплое упиралось в щеку, да и вообще, после пару минут раздумий, Фель понял, что голова на чем-то лежит. Да и... да и он вообще где-то лежит. Голос в голове отдавался легким эхом, бил по вискам, распаляя новую боль.
— Чтоб я еще... еще раз выпил...— справляясь с похмельем, которое столь нагло застало прямо с пробуждения, зарекся демон, натягивая одеяло до плеч, хотя было и без того тепло, а за окном – лето. Юката в конец развязалась, но в данный момент Мефисто было настолько все равно, что он был готов прыгать по дому голышом. Хотя, в данной ситуации, только медленно передвигаться, держась за стены. А то и вовсе ползать, вытирая собою пол.
Перевернувшись на грудь, Фель тихо ойкнул, заглядывая в открытые края одежды. Видно угрозы не было, но что-то инородное явно чувствовалось, и посему, с трудом привстав, снова поклявшись больше не трогать саке, мужчина с любопытством порылся в юката, найдя скатившийся предмет куда-то в область трусов. За что демон, в лишний раз, поблагодарил Бога и отца – ладно мозгов нет, так хоть трусы на месте.
Достав на свет неопознанный объект и разглядев оный, Мефисто недобро ухмыльнулся. Тот самый котик-сувенир. И даже вспомнил, как Широ, подсовывая украшение как раз в разрез юката, говоря что-то неразборчивое, типа: «да ну, хрен с ним, я ж только из вредности купил», еле шел рядом. И вообще, было непонятно, кто кого домой довел.
— Хоть в спальне один – и за то спасибо,— оголяя плечи и грудь от шелка, поблагодарил щедрые небеса демон. И положил сувенир на тумбочку, мысленно радуясь, погружаясь в новый полупьяный сон. Да, тогда он позволял себе спать сколько угодно, пока не стал ректором и вообще занятым интриганом.»

Глаза Рина чем-то напоминали голубые блюдца. Фель испытующе глядел на парня, сдерживая ехидный смех.
— Пьянка сближает. Поссоришься с кем-то – веди его пить.
— Хмм, а ты правда больше с той поры не пил?
— Не-а. Мне угрожали пистолетом, бутылкой, пьяным разгромом, но ни-ни.
— Гы, я тобой горжусь.
— Да, как бы я без гордости твоей бы прожил, сам не знаю.
А душу грел потертый кот во внутреннем кармане. С тех пор это стало неким оберегом от напастей, хотя какие напасти могут случиться с сыном Сатаны?
— Ну, познакомились. А сдружились как?
— Может, завтра? Тебе спать пора, завтра на занятия.
Окумура встал с холодной твердой поверхности крыши, оттряхнул брюки от пыли и воззрился на Мефисто сверху вниз.
— Только обещай, что расскажешь.
— Расскажу-расскажу. Иди уже, а то вдруг Юкио проснется и хватится.
Сопроводив незадачливого ученика, Фауст устало закрыл глаза, вздыхая. Вспоминать почившего так детально было не очень просто, ведь некогда связывала их не только дружба. Но об этом думать Фель больше не хотел, а лишь расслабился, поддаваясь навстречу легкому, ночному ветерку.

Часть вторая. Шахматная игра и последствия.

Мы будем стоять вдвоём,
Гордо стоять одни,
Сиять на вершине вдвоём,
Вершине пищевой цепи,
Герои последних дней,
Затёртые до дыр,
Смотреть презрительно вниз
На обосравшийся мир.

Рин по все той же привычке сложил руки на коленях, ожидая прихода или Всевышнего, или Сатаны, или, наконец, Мефисто. На лице юноши явно читалось негодование: этот велико-занятой ректор опаздывает на целых двадцать минут! И если Окумура-старший был терпелив лишь физически, то к времени он относился очень тщательно. Вот и сейчас, вглядываясь в циферблат, ведь от ночного неба исходит мало света, которого для освещения не хватает, демон отмечает в памяти, что уже двадцать две минуты.
— Вот если он сейчас не появ...
Теплая рука твердо легла на плечо, заставляя резко умолкнуть и обернуться.
— То что, Окумура-кун?— весело и со свойственной только ему задоринкой спросил Фель, присаживаясь рядом.— я бы очень хотел знать.
— Это не интересно. Главное, что ты пришел!
— Я всегда держу свое слово, это даже почивший Фуджимото знал. Итак, про что ты спрашивал вчера?— сделав как можно более беззаботное лицо, спросил мужчина, сгибая правую ногу в колене и охватывая ее сплетенными руками.
— Как вы со стариком подружились?
— Ах, это...

«Утро понедельника никогда не бывает хорошим. Особенно, если это касается работы. Праздничные пьяные выходные прошли, и сегодня первый день тщательного экзорцизма в Японии. Обычно, да и вообще изначально, Мефисто работал в Ватикане, под строгим взором Папы Римского и кучки старых паладинов, а здесь он почувствовал долгожданную свободу действий. Только теперь Фель ломать собственные стереотипы не хотел, поэтому, даже если бы сегодня был Новый год, он бы честно работал в штабе. Ну, или куда пошлют.
Обычно экзорцисты не работают одни – правило такое, что работать одному равняется смерти. Поэтому, в организации образовались собственные группы из четырех-пяти человек, как правило, друзей, и этой группе выдавалось задание, они его выполняют и прочее-прочее. У демона и напарника-то не было, поэтому, будучи наспех выученным арией с особенными привилегиями в магии, которой обычные, да и не обычные экзорцисты не владели, он логично подумал, что на сложное задание его не отправят. Уж очень надеялся, что так будет, потому что быть в паре, а то и в команде каких-то незнакомых людей не хотелось. Придя до кабинета заправляющего заданиями, Фауст представил свое удостоверение и прошел, куда указали. И, узнав, что попал к директору всея, передумал насчет команды – лучше уж она, чем целый день торчать со старым, и, скорее всего, маразматиком, обсуждая, какую архитектуру использовать в новой церкви.
— Ааа, Иоганн Фауст!— приземистый мужичок с лысиной и в рясе вышел из-за стола, подходя к опешившему Мефисто, чтобы пожать руку. На лице священника было какое-то особенное счастье, будто он не тайного демона увидел, а сексапильную мед.сестру с четвертым размером груди. Демон очень не хотел, чтобы его с ней еще и спутали.
— Оно самое, преподобный Токусатсу,— отвечая на рукопожатие, Мефисто вымучено улыбнулся, чуть наклоняясь: при росте в сто девяносто пять людских сантиметров, разглядеть лицо преподобного, что ростом явно не догонял, было сложно.
— Нам звонили из Ватикана,— возвращаясь на законное место, Токусатсу жестом указал Фаусту сесть. Тот, не задумываясь, исполнил приказ.— так значит, Вы здесь у нас впервые?
— Так точно,— кивнул Фель,— перевели по работе из-за недостающих кадров здесь.
— Да-да, так и есть... Хмм...— видимо, старик напряженно думал.— что ж, тогда сегодня с задания Вы снимаетесь.
— То есть, я свободен?— с некоторой радостью спросил Мефисто, затаив дыхание.
— Не совсем.
— А... А что тогда?
— Если у Вас нет напарника – это надо исправлять. Поэтому, сегодня я снимаю еще одного «свободного» экзорциста, и Вам с ним придется встретиться.
— Так точно.
В дальнейшем, Мефисто получил черную форму и координаты возможного нахождения этого напарничка. Почему он мог находиться в комнате отдыха Фель до момента личной встречи не знал.
Комната отдыха же выглядела как просторный зал. На потолке весели красивые, но старые люстры, стены были обклеены мутными серыми обоями, а пол покрыт темно-красным ковром. Само собой, изящество было за ненадобностью, потому что ученики здесь все равно сидеть не могут, эксвайеры всегда заняты делом, а взрослым людям, типа самого Мефисто, особая красота для отдыха не нужна. Главное, чтобы диван был, а там уже, как говорится, разберемся.
В комнате было практически безлюдно. Лишь один силуэт сидел за маленьким столиком спиной к двери и к самому демону, так что Фель никоим образом разглядеть, кто сидит, не мог. А раз он отсиживается здесь, то, вполне возможно, что это и есть его будущий напарник.
— Не занято?— вежливо, на всякий случай, спросил он у мужчины, сидящего напротив.
— Ну, глядя как тут много собралось, не занято,— пошутил Широ, поднимая взгляд.— так. Мы знакомы?
Свет в оконце перестал светить. Точнее, он светил себе и дальше, но по лицу Мефисто, которое как бы говорило: «я испытал на себе все прелести Апокалипсиса», могло показаться, что солнце сгорело и упало куда-то в Африку. Демон никогда не был суеверным, но с этого момента начал верить в совпадения, которые, в будущем, много раз предоставит жизнь.
— Знакомы, Широ-сан.
— Раз знакомы, то можно без суффикса,— тут же упростил разговор Фуджимото, небрежно махнув рукой куда-то в сторону,— тем более, насколько я помню, ты не здешний. Имя точно иностранное.
Мефисто лишь нервно засмеялся, чувствуя подходящую истерику. Нет, он не испугался, что Широ может быть экзорцистом. Просто, по стечению недавних обстоятельств, которые Фель долго вспоминал, глядя как будто со стороны, было очень удивительно узнать, что человек, с которым ты выпил половину запасов дешевого кабака, может оказаться серьезным человеком. Если трезвый.
— Не знал, что ты тоже «того»,— вздохнув, блондин кивнул на столик, что оказался шахматным. В принципе, было весьма логично иметь его тут как отдельный способ расслабиться.— И я даже догадываюсь, что ты здесь делаешь.
— Ну да, за тобой пришел,— оповестил радостную новость Фауст, иронично улыбнувшись и прекратив церемониться со всем уважением, что было тут принято за основу отношений. Широ казался ему довольно-таки простым прямолинейным человеком, хотя, по одной пьянке понять это было сложно, однако определенное мнение уже установилось. Сделав ход белой пешкой, Мефисто быстро осознал, что понял предложение сыграть даже без слов – по одному кивку. И это напрягало. Он уже познал природу людей, но предугадывать или понимать их просьбы телепатически пока не мог.
— В каком смысле – за мной?— Фуджимото нахмурился, и это в лишний раз повеселило демона, принимая ход вражеского коня.
— Нуу, нас назначили напарниками. У тебя ведь нет напарника?
— Нет,— согласился мужчина, доставая из внутреннего кармана форменной шинели пачку крепких сигарет.— аллергии на дым, надеюсь, нет?
— Нет,— повторил Мефисто, кивнув.
Дальше разговор не заладился. Экзорцисты молча играли, переглядываясь друг с другом то веселым, то озлобленным взглядом, и это не напрягало обоих своей простотой и даже некой человеческой банальностью.
— Стоп. Ферзь не может так ходить,— внезапно прервал молчаливую идиллию Широ.
— Может.
— Нет, не может.
— Да почему не может? Он же ходит направо, налево, вперед, вниз...
— Я знаю, как ходит ферзь,— заверил напарника Фуджимото, поправляя очки,— но в данном случае он так пойти не может!
Спор закалялся. Обе стороны не хотели признавать проигрыша, также и любую ошибку от себя простить не могли. Поэтому, поорав друг на друга где-то с десять минут, мужчины вцепились друг в друга, начиная, откровенно говоря, лютый мордобой.
— Да ты вообще играть не умеешь, идиот!
— Кто бы говор... аааа! Больно!
— А вот так, сейчас будет еще больнее!
Когда оба лица были разбиты с поломанными очками, когда на воротник рубашки мягко-розового оттенка потекла кровь, когда нос был превращен в подобие лепешки, а дыхание потяжелело – экзорцисты остановились перевести дух. Столик был почти сломан от сильных ударов рук по нему, и Мефисто решил, вытирая струйку крови с губ, что недаром этот... этот – экзорцист. Руки явно натренированные, потому что расквасить лицо с одного удара сможет не каждый, и уж точно не сам Фель, если бы был человеком. Демоны и без того невероятно сильные, так зачем им тренироваться? Зато он разбил ему очки. Подняв вновь тяжелую голову, чтобы посмотреть, не попали ли осколки Широ в глаза, незадачливый экзорцист резко развернул не хило побитое лицо к себе.
— Опять получить хочешь?— ехидно спросил Фуджимото, глядя на напарника так нагло, что тому стало противно.
— Да мечтаю,— фыркнул Мефисто,— я тебе зубы не выбил хоть?
Через пару секунд священник, видимо, порыскав языком внутри рта, выдал:
— Не, на месте.— а потом с легким, еле заметным беспокойством, которое вообще ему не свойственно, повторил вопрос демона.
— Походу, ты мне нос сломал.
— Не беда!— сильная рука тут же приблизилась к мягкому, не привыкшему к такому обращению, лицу демона, ловкими движениями вправляя косточку обратно.
— Твою мааать!— завопил Мефисто, выпучив глаза от боли и, по инерции, схватив Широ за, и без того, короткие волосы.
— Вот только не надо про мать! Все нормально с твоим носом.
Успокоившись и отдышавшись, Фель прислонился спиной к столику, закрыв глаза. Сумасшедший дом. Точнее, нормальный дом, но этот человек, Широ Фуджимото, делал дом сумасшедшим одним своим присутствием. Это ж надо – драку устроить потому, что не сошлись в правилах! И мужчина до сих пор считал, что был абсолютно прав, что ферзь ходит по диагонали, вертикали и горизонтали, а не так, как им пользовался напарник.
Пять минут прошли в абсолютной тишине, не считая тяжелого дыхания.
— Надо же доложить, что мы, это... согласны на сотрудничество.
— А мы согласны?
— Да чувствую, что с твоей хрупкой мордой никто лучше меня не справится.
Фель на секунду задумался, а потом понял, что, в принципе, выхода нет, и придется соглашаться, хотя, поначалу, этого и не хотелось.
— У меня не морда.
— Ну значит, будет рожа.
— И не рожа!
— Физиономия?
— Твою же мать.
— Вообще-то я говорил, что не надо про мать. И вообще. Мы сейчас такие красивые к преподобному Токусатсу придем, вот что он скажет?
— Хм... Ну давай сделаем вид, что на нас напал демон, а мы отбивались?
— Да, а еще этот демон бил только в рожи. Гениально.
— Не дерзи, отличный план.
— В принципе, им и без того все равно, так что... Откуда у тебя такие ногти?
— Ээ... Отрастил.
— Зачем?
— А зачем тебе эти висюльки на очках?
— Ладно, мы в расчете. Дай я тебе хоть воротник рвану, а то ж не поверят.
Не дожидаясь согласия, Фуджимото одним резким движением порвал бедную, и при том дорогую, ткань. Мефисто жалобно взвыл, но, в отместку, разодрал тому шинель на подобии когтей демона. Вообще-то, по-настоящему так и было, ведь Мефисто Фель – демон, сам сын Сатаны, поэтому, если глядеть на одежду Широ издалека, можно было вполне предположить, что сражался он не с человеком.
А в это же время, преподобный Токусатсу, посмеиваясь, глядел в дверную щель, глядя на двух мужиков, которые, не щадя сил и одежды, рвали ткань по швам, изображая величественную бойню.
— Эти два идиота точно подружатся.»

-...В общем, подрались мы.
— И кто же победил?— на лице Рина было столько эмоций, что Мефисто, как рассказчику, это неимоверно льстило.
— Я, конечно же!— с гордостью ответил демон.
— Что, правда ты? А потом вырос и стал клоуном?
— Я тебе больше ничего рассказывать не буду.
— Ой, извини...
И каково было удивление Фауста, услышав извинение от этого непослушного подростка! Ведь Окумура-старший всегда только и делал, что дерзил, а то и нарывался на драку.
— Вылитый отец, ничего не скажешь.
— Завтра во столько же?
— В каком это смысле?..
— Но я же только про ваше знакомство и узнал! Мне интересно, что было дальше.
Мефисто бедственно вздохнул, закинув голову назад и всмотревшись в звездное небо с луной, что медленно начала идти на спад.
— Хорошо. Не гарантирую, что приду, у меня появилось много лишних дел из-за проказ Ватикана. И я больше не буду перед тобой оправдываться,— зарекся Фель, ухмыльнувшись не столько ученику, сколько все тому же раскинувшемуся небосклону.
— Я буду ждать!— пригрозил Окумура, после чего пожелал спокойной ночи и громко зашагал по лестнице вниз.
«Эти братья такие... любопытные».

Часть третья. Задание.

Да будет день, да будет свет!
Я проживу эоны лет.
Пока пойму, что у меня
Есть только ты и только я.
Не хочу другой судьбы
Где есть не я, где есть не ты.
Благодарю сейчас и здесь -
За всё, что нет и всё, что есть.

Первый час ночи. Второй. Третий.
Окумура встает и, сдерживая себя от порыва выматериться на ректора огромной школы, чье лицо украшает развлекательный парк, бормочет под нос что-то непонятное, но очень напоминающее угрозу. И вместо того, чтобы идти спать, дабы завтра проснуться бодрым и хорошим, Рин шагает в сторону ректорского кабинета – а вдруг этот бездельник там!
Кто сказал, что у братьев Окумура плохая, неразвитая интуиция? Да на кол посадить!
— Вот ты где!— обличая Мефисто за рабочим столом, на котором внушительная гора бумаг всех расцветок, закричал ученик.— нечестно это – оставлять меня на крыше ждать, а самому никуда не идти!
— Окумура-кун,— сделав голос как можно более уставшим, начал успокаивать буйного сына Сатаны Фель,— я же вчера сказал – может быть, я не приду. Так в чем проблема?
— Ну... Ну позвонить-то можно было!
— Если я скажу, что забыл про существование телефона, ты не будешь злиться?
— Буду.
Прикрыв широкой ладонью собственное лицо, Мефисто вскоре отложил ручку в сторону и воззрился на Рина внимательным, даже пронизывающим, взглядом.
— Раз деваться некуда – садись. Как раз хотел отдохнуть. Чайку?
По выражению лица подростка, тот все еще помнил, как «чудесно» готовит ректор, поэтому сглотнул и испугано замотал головой.
— Ну как хочешь, а я вот выпью,— с удовольствием протянул Мефисто, улыбаясь и проходя куда-то за спину юноши.
— А задания у вас как проходили?— мужчина прям чувствовал интерес Рина, что явно не скрывался в его голосе.
— Ты очень увлекся отцом. Наверное, это хорошо, но разве ты не чувствуешь что-то вроде...— ректор пытался подобрать такое слово, которое не описывает его ощущения при рассказе о лучшем друге.— ностальгии?
— Чувствую,— признался Окумура, чуть поникнув, но тут же не дав грустным эмоциям заполнить голову,— но я же должен знать, чем занимался старик до того, как стал служить в церкви. Юкио знает куда больше про отца, чем я, и это нечестно.
— Действительно,— усмехнулся Мефисто,— что ж, ладно.
Заполняя миниатюрную чашечку светло-зеленоватой жидкостью, Фель кинул в нее пару кубиков растворимого сахара и прошел обратно за стол.
— Итак...

«Кто не любит кошек? Наверное, только собаководы. Или люди, которые кошек боятся. Мефисто не относился ни к тем, ни к другим, поэтому, перед выходом на работу, всегда подкармливал местных бродяжек молоком или кефиром. Правда, потом еле отбивался от мяукающей стаи, которая шла за ним, как за хозяином, а японцы, что, вроде бы, привыкли ко всему, удивленно оборачивались вслед высокому мужчине со сводом котов за собой. Но старшего сына Сатаны это не останавливало – в конце концов, пусть ты каждый день ходишь на работу, истребляя сородичей, общаешься с людьми, учишь правильно играть напарника в шахматы, а дома слишком одиноко. Так хоть есть, кого кормить, и от этого весьма приятно. Да и в штаб он никогда не опаздывал, приходя всегда вовремя.
— Утро доброго,— лучисто улыбаясь, поздоровался с пришедшим Широ Мефисто,— как спалось?
— Привет,— кивнул Фуджимото, направляясь к раздевалке: там, в футляре, лежит любимейший дробовик.— не спалось.
— Оу, почему так?— следуя за напарником, Фель отметил, что настроение у приобретенного друга не самое лучшее.
— Соседи-идиоты, сам понимаешь.
— Увы, не понимаю.
— Ты себе не представляешь, какой ты счастливый,— хмыкнул Широ и, зайдя в пыльное помещение, направился к своему ящику. Мефисто украдкой заглянул внутрь и тут же прибыл в ступор.
Внутри железного ящичка действительно был футляр внушающих страх и уважение размеров, а на верхней полке, что всего на десять сантиметров была ниже крышки ящика, лежала распакованная коробка с сигаретами. Фуджимото, вытащив ее и положив в карман пару пачек, открыл взору демона еще и мелкую стопку каких-то журналов – отсюда видно было плохо, да и, как говорилось, взглянул украдкой.
— И сколько же ты куришь?
— По полторы в день, где-то в таком радиусе.
Читать лекцию о том, что это как бы вредно для здоровья и окружающих, Мефисто не стал – все-таки, напарник человек живой, с потребностями, да еще и взрослый. Зато можно и порадоваться – сам демон не курил за ненадобностью плохих привычек, и поэтому, если у Широ кончится газ в зажигалке, то он его предоставить не сможет, а значит напарничек не будет травить вокруг воздух.
— Что ж, ладно. Тогда, если ты готов, приступаем?
— Пожалуй.
...Что может случиться, если ты – демон-экзорцист? Ну, тебя могут разоблачить и убить. А еще ты можешь сам разоблачиться, за что тебя все равно убьют. Такова война черного мира с белым, ведь люди смотрят не на поступки, а на хвост. Ты можешь быть человеком, что убил целый народ, все поселение, с детьми и женщинами, но ты же человек, а не какая-то нечисть с подземного мира. И не факт, что с подземного.
Мефисто всегда держал над собой контроль, поэтому никто из живых, и даже из мертвых не видел его дьявольского синего пламени. Никогда. Следовательно, и не было с чего предполагать, откуда у него может взяться родственная связь с самим Сатаной, но находились умники, которые тыкали и в это. Видите ли, зубы у него не человеческие и уши из-за волос торчат. В будущем Фель воспользуется шляпой, чтобы не было видно длинных остроконечных ушей, но от широкой улыбки, что сопровождала Мефисто долгие годы, отказаться он не смог.
А сейчас, когда монстр, величиной с нехилый дом одной отмашкой отправил Широ в полет на пару метров, а перед глазами мужчины заплясали круги, напарник не знает, что делать. Отвлечь монстра на себя, чтобы Фуджимото успел хотя бы встать? Идея хорошая, но маловероятна на успех. Ударить враждебное существо, отомстив за друга и собственноручно заставить монстра отлететь? Но тогда у Широ появятся основания предполагать, что Мефисто – не человек. Он итак заглядывается на уши странной формы, а тут и вовсе придет в шок. Поэтому, когда существо из Геенны оказалось слишком близко с напарником, Фель, не знающий настоящих побоев с «животными», замахивается и со всей силы бьет того в до ужаса крепкий рог, заставляя руку задрожать от боли, а рог – потрескаться. На пальцах засверкали голубоватые искры, и демон не сразу сообразил, куда деть руку, поэтому и опоздал.
— Твоя рука!— Широ все же успел встать и, несмотря на неровные струйки крови, стекающие на лоб, держался он весьма достойно.— надо святой водой полить!
— Не-не надо,— отходя от напарника, что замахнулся флягой, промямлил Мефисто, но кто ж его слушал.
Новая боль раскатом пронеслась по руке, заставляя подавить истошный вопль. Глаза снова медленно полезли из орбит, а оскал, такой звериный и не похожий на человеческую улыбку, появился на перекошенном лице.
— Да что с тобой?— совсем уж растерялся Фуджимото, хмуро глядя на недо-экзорциста. Чудовище, тем временем, ждать, пока они закончат говорить не стало, и нанесло бы новый удар, если бы не ровная струя пуль куда-то в открытый, испещренный острыми клыками рот.
— Ладно, потом решим.— голос напарника стал странно-серьезным, и это наводило на тревожные мысли. Боль медленно отходила, а с поврежденной руки капали мелкие капельки: остальное успелось испариться. Так всегда бывает, когда на демона-чистокровку проливается святая вода, вот и сейчас не было исключением. Тем не менее, выходить из строя Мефисто не желал, а потому следующий удар, который должен был стать последним в битве, нанес он второй, относительно здоровой, рукой. Это породило новый всплеск синего пламени, но Фель быстро успокоился, глядя, как монстр превращается в черный прах, разлетаясь на ветру. Благо, что на поляне, где они и сражались, не было людей: отводить от шока еще и горожан мужчины не хотели.
— Надо сесть где-нибудь. Чтобы никто не увидел,— прошептал демон, подходя к Широ.
— Надо. У меня дом недалеко.
— Тогда, пожалуй, я помогу тебе дойти...
— А вот это уже лишнее,— твердо и беспрекословно ответил Фуджимото, отворачиваясь и делая ровные шаги в противоположную сторону. Фель лишь тихо вздохнул и, держась за руку, зашагал следом, выдумывая отмазку. Вот у него появился друг-напарник, с которым и выпить, и сыграть в азартные игры можно, ведь японцы такие порядочные, их черт совратишь на игру в карты на деньги. Этот же друг может спокойно уйти от тебя, потому что личность раскрыл. А то и убить. Умирать совершенно не хотелось. Мефисто любил жизнь во всех ее проявлениях и цветах, и пожелал себе быть вечно охмеленным с больной головой, лишь бы дышать этим абсолютно человеческим воздухом. И, несомненно, сигаретным дымом тяжелых сигарет.
Квартира Фуджимото не была маленькой, но и спортивной площадкой тоже не являлась, да и выглядела с этаким современным вкусом. Мефисто сразу, при входе, заметил, что комнаты тут как минимум две. Но, вспомнив, что Широ – человек ответственней, чем он, явно должен был где-то тренироваться, где-то спать и где-то просто отдыхать, например, в обнимку с журналом, который Фель так и не рассмотрел. Все же, было интересно, что читает напарник – а вдруг вкусы совпадают? Но это уже было совсем похоже на женские гороскопы, поэтому, про литературу Фуджимото демон честно забыл.
Сняв рабочую шинель, Широ разулся и жестом указал Мефисто, который проделал то же самое, на кухню, в которую и прошел. Фель, крутясь по сторонам, чтобы все внимательно рассмотреть, все-таки сел и более-менее успокоился.
— Как рука?
— А... Да нормально, спасибо.
Поставив чайник, полный воды, на огонь газовой плиты, которая, по мнению демона, была ровесницей самого обитателя сего дома.
— Ну?— уставив требовательный взгляд на напарника, начал расспрашивать Фуджимото,— что с тобой было?
Говорить тяжко, в горле медленно становилось суше, а невидимый комок так и образовался в глотке, мешая вообще издать какой-либо звук. Мефисто не было стыдно или страшно, но почему-то раскрывать истину о себе ему не хотелось. Никто же не обрадуется.
— Я... демон.
— Дальше.
— И сын Сатаны.
— Охрененно,— Широ отвернулся, глядя в пол хмурым, задумчивым взглядом. Ужасный расклад дел, на самом деле. Фель ему нравился как человек: и удар держать умеет, и пить с ним весело, хоть это и было один раз. Поэтому, само расставание сулило притягивающее чувство одиночества, хотя одиноким Широ не был по умолчанию.
— Демон-экзорцист? Странно как-то, не находишь, Мефисто?
Так как Фуджимото назвал мужчину по имени впервые, это весьма напрягало, да и звучало вообще как угроза. Капелька пота стекла по виску в ухо, оставляя за собой неприятную влажную дорожку.
— Странно. Но все же, кто лучше убьет демона, если не сам...
— Ты что, смерти легкой ищешь?— напарник не дал договорить, вставая со стула и впрягая злобный взгляд прямо в светло-зеленые глаза.— или думаешь, что «верхушка» этого не знает?
— Если бы знала – зачем держит, не убивая?— быть крайним Мефисто никогда не любил, поэтому и у самого голос стал куда тверже обычного. Атмосфера наполнялась этакой злобой, и, с каждым вздохом чувствуя это, экзорцисты становились еще агрессивнее. А то, что дойдет до новой драки, наверное, не предполагал никто. У Фуджимото еще с прошлого раза синяки с лица не сошли, что уж говорить о разбитой губе Мефисто.
Встретившись лбами на полу, когда новые травмы саднили, а некоторые и кровоточили, Фель осторожно, но все еще с ноткой былой гневности произнес:
— У тебя кровь на голове засохла. Черт, нельзя было тебя бить.
— То есть, если я ранен, то меня и бить нельзя?— вот и появилась причина для нового спора-мордобоя. Но демон, будучи и хитрее, и самовлюбленнее, отвел его в сторону.
— Нужно, но если ты получишь сотрясение, мало кто обрадуется. Я в том числе.
— Какой заботливый демон, я прям тронут!— выкрикнул блондин, но драться больше не лез. Просто прислонился к спине Мефисто, потянув голову того за прядь-антенну, так удачно торчавшую из шевелюры.
— Эй.
— А?
— Кровь мне смыть поможешь? Кажется, я ногу сломал.
— Сломал ногу и так ровно шел?— с ироничностью и сарказмом ответил вопросом на вопрос демон.
— Ну я же не мог показать себя со слабой стороны демону.
— Я стал человеком? Не может быть.
— Ты стал другом. Другу – можно.
И, уже ведя напарника в ванну, что была в самом конце квартиры, Фауст задумчиво изрек:
— По-моему, мы что-то забыли...»

Выразить словами выражение, которое было на лице Рина и его истерику на полу было практически невозможно. Мефисто в пятидесятый раз помешал ложечкой чай, к которому так и не притронулся, после чего встал и осторожно попинал мальчишку носком сапога.
— Хватит мне полы мыть. Вставай.
Мало-помалу прекращая смеяться и переводя дух, Окумура выглядел на зависть счастливым, поэтому, когда он вернулся на законный стул, его поза больше напоминала желе, а не человека: юноша расслабился и внезапно понял, что не прочь заснуть. На часах было четыре часа утра, поэтому, подросток мог бы заснуть прямо здесь.
— В общем, так мы спалили чайник. Все.
— И старик принял тебя таким, как есть? Герой!
— Хмм... Пожалуй, соглашусь,— кивнул Фель, и, глянув на остывший чай, вздохнул.— иди-ка ты спать, горе экзорцизма.
— Ну тут же так удобно...
— Может, мне позвать Юкио?— делая из себя всю беззаботность, высоким тоном спросил старший брат.
Рин встрепенулся, быстро встал и даже поправил съехавшую футболку.
— Спокойной ночи, снов хороших,— и исчез за дверью.
Ректор взглянул на документы, которые он так и не разобрал, и сдержал порыв вернуть мальчонку обратно и прочитать ему как минимум одну лекцию о вреде траты чужого времени без толка. Но об этом завтра.

Часть четвертая. Неудачные любовники (R)

Послушай, ветер свистит атональный мотив...
Ветер назойлив, ветер игрив,
Он целует меня. Он кусает меня.
А тем, кто сам, добровольно, падает в Ад,
Добрые ангелы не причинят
Никакого вреда... никогда.

На сей раз Окумура решил не мелочиться и пришел даже раньше нужного времени. Поэтому, где-то с полчаса терпеливо прождав, уткнувшись носом в циферблат часов и изредка поглядывая на что-то быстро пишущего ректора, Рин начал медленно засыпать. В сон клонило не от усталости, а от скуки, потому что, несмотря на эмоциональный и экстравертный характер Мефисто, тот лишь молча писал с напряженным видом. Положив голову набок, ученик закрыл глаза и уже было начал засыпать, как Фель нарочито громко опустил ручку на стол и воззрился на юношу.
— Может, тогда, завтра?
— Не увиливай,— резко оживившись, будто и не было той сонности, приказным тоном произнес Рин. На самом деле, легкая сонность осталась, но Окумура пытался ее побыстрее прогнать восвояси, дабы полностью отдаться рассказу этого фламинго-переростка.
— Итак?
— Ну, то было скорее не задание, а то, что он узнал про твою сущность,— опровергнул прошлый рассказ мужчины Рин,— поэтому, давай уж про задания.
— Что это значит?— медленно, но верно раздражаясь, спросил Фель, сложив руки на столе, положив одну на другую.— тебе не понравилось, как я рассказываю?
— Нет-нет,— махая руками, начал отрицать юноша,— просто, ну... Хм... О, да! Может, у вас какие-то соревнования были? Ну там, на выносливость, допустим, или...
— Я понял, о чем ты,— перебил, видимо, в отместку подростка Мефисто,— были.
— Вот про них и расскажи.
— Чтобы ты потом сказал, как я неинтересно рассказываю?
Рассказчик из сына Сатаны был действительно не очень. Зацикливаясь на какой-то детали, он, порой, рассказывал про одну нее во всех взглядах и со всех сторон, а когда понимал, что его понесло не в ту степь, с минуту искал в голове тот отрывок, на котором остановился. Краткость – сестра таланта, но Фель никогда не обладал ею: ни в своевольном, экстравагантном характере, ни в стиле одежды, ни в искусстве. Эта черта заставляла его больше просиживать за документами, но, если не мешать и не отвлекать, обычно все получалось быстро: рассеянным демон тоже не был.
Однако Окумуре нужен был хоть какой. Ведь, кто мог лучше знать отца, если не его лучший друг, с которым они прожили двадцать-тридцать лет душа в душу? Быть может, если бы у Широ были родители, то Рин обратился к ним, но за пятнадцать лет ни у него, ни у брата не созрел вопрос: папа, а где твои родственники? А если и созревал, то быстро выветривался из головы, ведь ощущения детства и защиты незаменимо никаким другим.
— Нет, но все же...
— Ладно, так и быть,— снисходительно произнес Мефисто, кивая и начиная собственный рассказ из памяти, выдирая воспоминания наружу.

«Обычно утро Фель начинал с кофе или чая. Так начиналось утро многих людей, в том числе и японцев, с которыми уже несколько месяцев приходилось общаться на равных, и поэтому, чтобы окончательно вжиться в роль обычного человека, Мефисто пытался жить таким же образом, как они. Некоторые называли это «здоровым образом жизни», другие, помоложе – пытались это опровергнуть, а демон просто пытался прижиться на этом кусочке земли и выглядеть абсолютно нормальным, внимания к себе не привлекающим. Правда, приходилось выстраивать воистину демонические усилия, чтобы спрятать торчащие из-за прядей волос уши, а для того, чтобы скрыть клыки можно было просто не лыбиться. И, признаться, сделать первое оказалось проще, чем второе.
На работу, в штаб, Мефисто все-таки опоздал. Когда он, заправляя отросшую челку набок и прикрепляя ее к остальным волосам заколкой, на удивление весьма простой, Широ стоял в полной боевой готовности: дробовик в одной руке, сигарета в другой. Заметить напарника Фуджимото удалось не сразу: он вел беседу с каким-то, незнакомым демону, экзорцистом, и вел достаточно увлеченно. Мешать другу как-то не хотелось, мало ли, что они там обсуждают, поэтому Фель временно удалился в туалет. И вовсе не затем, чтобы справить абсолютно человеческую нужду, а красиво расположить дурацкую челку: из-за уха она всегда возвращалась обратно, а с такой занятостью, сходить к парикмахеру все не получается.
Впрочем, вернувшись, Широ первым делом обратил внимание, само собой, на новую прическу.
— Тебе идет.
— Спасибо, конечно, но я не специально. Просто устал есть волосы.
— Слушай,— сразу решил заговорить друга Фуджимото, видимо, соскучившийся по нему за выходной, который Фель честно потратил на сон, зализывание ран (почти буквально) и сладости,— я тут вещь одну купил и...
А договорить экзорцисту не дал какой-то заблудившийся, без отца, ребенок. Мефисто смерил его презрительным взглядом – не любил он детей. От них лишь бесполезный шум, а Фель любил шум полезный, и поэтому, даже в будущем, любил проводить ночи под ночным небом, морально отдыхая. Пока его не настиг Рин.
Фуджимото тоже детей не особо жаловал по собственным причинам, но все же бедного, заплаканного дитя к родителю отвел, а когда вернулся, уже забыл, о чем говорил. Тем более, напарников ждало новое задание, где потребуется много сил – куда уж там до разговоров.
***
Быстрые, рваные движения заставляли голову то и дело качаться взад-вперед, отчего она уже минут десять кружилась. Твердые пальцы поддерживали бедра при каждом глубоком толчке, что отдавался по всему естеству мелкой, а то и не мелкой дрожью. Мефисто лишь сдерживал себя до последнего, пытаясь забыться и не чувствовать, что происходит в задней части тела, и как ноги начали ныть в неудобной позе. Ни звука, ни вздоха, ни движения против, но и не движения за. С акробатикой у демона было все нормально, но гнуться так, как хотел Широ было не в его силах, поэтому Фель задним умом был уверен, что после всего этого дурдома он получит как минимум растяжение мышц или связок.
Глаза у Фуджимото были... странные. Пусть мужчина не видел экзорциста без очков, но даже за непрочными стеклами были видны карие глаза, уставший взгляд или же пьяное буйство в зрачках. Но сейчас этот же взор казался куда другим. Сумасшедшим, не отдаваемым себе отчета за действия и происходящее, безумным. И необычной пустотой. Взгляд у Широ мог быть каким угодно, только не пустым.
Фель, все же не выдерживав и закусив нижнюю губу почти в кровь, показывая, что еще не превратился в труп, подумал, что, возможно, его друг под тяжелыми наркотиками, но и эта мысль была без довода. Это абсолютно не подходило под устои напарника. Он курил всякую тяжелую для легких и организма дрянь, часто не ложился спать, иногда забывал поесть, но к психотропным веществам относился если не с ненавистью, то точно уж негативно.
Хватая Мефисто за волос-антенну, перед зелеными глазами пошли темные круги. Если чего-то сын Сатаны ненавидел больше, чем готовку, то это было как раз ощущение, когда тянут за неуместную, а порой глупую прядь, торчавшую из относительной гладкости волос. Поэтому, скорее, по инерции, мужчина полоснул острыми ногтями щеку Широ, который больше походил на зомби, но вскоре осознал, что сделал это очень зря. Сильные, а оттого тяжелые руки прижали бедственное тело к футону так крепко, как только это было возможно. Демону на секунду показалось, что, скорее всего, в промятом футоне останется навечно, а прямой пол заставлял спину, которая этот пол, вестимо, пыталась проломить, жутко болеть. Также наглая рука намотала хвост на руку, чтобы не мешался в процессе движений, доставляя Мефисто лишнюю боль.
Когда движения достигли максимума скорости, а по щекам текли толстые ручьи слез, Фуджимото остановился, откидывая голову назад, достигая оргазма всего жесткого процесса и отпуская долговязую тушку на матрас с легким хлопком. Мефисто сразу этого и не заметил – ощущения, что на тебя давят всем нелегким атлетическим телом до сих пор остались, да и дыхания, как такового, почти не было. Нет, наш демон не умер, просто таким жестоким образом с ним еще не обращался никто. Это и послужило проблемой такой непривычности к физическим действиям.
Широ же, как небывало, спокойно закурил, натянув брюки и отойдя к окну. За все это время он действовал точно робот, выполняющий определенное задание, а посему не говорил ни слова.
Отдышавшись, Фель закрыл глаза, утер усталой рукой слезы с щек и спросил:
— Ты знаешь, что я тебя ненавижу?— как бы Мефисто не старался сделать свой тон холодным и беспристрастным, эмоции были сильнее, и потому голос предательски дрожал.— Ненавижу. Всем сердцем ненавижу.
Фуджимото же опять не ответил. Лишь чуть затрясся, и исходящий от сигареты дым пошел зигзагообразной струной.
Когда демон, видимо, от испуга, открыл глаза, экзорцист лежал на полу в почти бездыханном состоянии и, что не характерно для кожи Широ, побледнев.
— Твою же мать, Фуджимото! Ну какого хрена?!»

Конечно, рассказывать, что на самом деле творил папашка в ту злостную ночь с телом сына Сатаны, Мефисто не собирался. Он просто ускользнул от этой темы, сказав, что Широ ополчился на все живое и пошел обещано стрелять детей. Только, вот беда, Рин не слушал – положил голову на стол и уснул, тихо посапывая и чуть хмурясь. Фель горестно вздохнул, положил руку на черную макушку и слегка взъерошил и без того не расчесанные волосы.
— Ну вот и что с тобой делать, горе луковое? Лук... Фу.
Решив Окумуру не будить, Мефисто мстительно улыбнулся и осторожно, даже бережно взял спящего на руки, выходя из кабинета и направляясь в свои апартаменты. Ничего делать он не будет, просто устроит на кресле, а ближе к утру перенесет на кровать. Ну так, хохмы ради. А когда это бешеное дитя прогресса проснется и, забыв заправить хвост под рубашку, будет орать нецензурную брань, Фель радостно напомнит ему, что не стоило говорить про «плохого рассказчика». Ведь мало ли: сейчас просто в спальню утащит, а потом и вправду что-то сделает...

---

Тцы-тцы, проверка связи. Тцы-тцы.

---

Я его дописал. Нет, не так.
ДА! Я его дописал!!! Без чая, без сахара, без ручки. Я. Его. Дописал.

---

С этого вот клипа я познакомился с Агатой Кристи. Именно осознанно познакомился, а не через фильм Брат Два. Вот, представляете, как давно это было, раз я еще по Наруте перся, а, главное, по козлам-Учихам? Х)
Я вообще думал, что его давно уж удалили и про него забыли. А нет, нашел, и главное - быстро блин нашел.